К о р о л е в с к а я   р е ч ь

Как грубое слово вылечило королевское заикание (и мое)

На главную    Содержание    Статьи    Предыдущая    Следующая

Дэвид Сайдлер
19 декабря 2010 года

О логопеде его Величества написано не слишком много, особенно в официальных документах. Столь же редко упоминалось о заикании короля, словно это было источником невероятной неловкости. К настоящему моменту мы уже прошли тот долгий путь изменения отношения к людям с физическими недостатками. Но во времена Берти американского президента Франклина Делано Рузвельта никогда не фотографировали в полный рост или сидящим с непокрытыми пледом ногами. Искалеченные ноги считались знаком слабости.
То же касалось и заикания. Было время, когда оно считалось дефектом. У вас дефект речи. Соответственно вы - человек с дефектом. Не удивительно, что королевская семья скрывала это.
Я до сих пор не знаю, что подсказало мне, возможно, инстинкт писателя, что Лог был именно тем человеком, которого я искал. Я попросил приятеля из Лондона произвести небольшое расследование. Оно состояло в изучении телефонного справочника. Так я узнал имя и адрес сына Лайонела, доктора Валентайна Лога, известного, но уже не практикующего нейрохирурга, проживающего на Харли Стрит (в фильме он показан в образе человека, уткнувшегося в книги). Я написал ему, это было задолго до появления электронной почты, и он ответил, что если я приеду в Лондон, он будет рад поговорить со мной и даже показать записи своего отца, которые тот вел во время лечения короля. Это была золотая жила!

В письме же было и предупреждение. Он сделает это только с разрешения королевы-матери. Писать Её Величеству? Это был момент, когда мои американские друзья окончательно убедились в моем британском происхождении. Американский писатель подумал бы: "Какая королева-мать?" Но будучи бритом, я со всей ответственностью, написал письмо и стал ждать ответа. Ждал долго. Только улиточная почта, пересекающая океан дважды, могла бы быть медленней.
Проезд к моему почтовому ящику был долог и крут. Я заглядывал туда каждый день не по одному разу, надеясь на ответ. И вот однажды… Хрустящий, аккуратный кремового оттенка конверт с красным гербом из Кларенс-Хауса*. О, Боже… Я глубоко вздохнул и открыл его. Сглотнув, прочитал. Это было послание, продиктованное Её Величеством личному секретарю: "Мистер Сайдлер, пожалуйста, только не при моей жизни, воспоминания еще очень болезненны."

Это письмо из Кларенса и моя на него реакция окончательно убедили моих друзей, что я британец и сумасшедший. Ждать? Кто кого ждет в Америке, а тем более пожилую леди? Но когда королева-мать просит английского джентльмена подождать, он ждет. Пусть даже все закончится в Тауэре. В 1982 году королева-мать была довольно немолодой леди. Как долго мне придется ждать? Год? Два-три? Я не знал, что она доживет до почтенного сто одного года. Мне пришлось отложить проект на двадцать лет, и даже когда в 2002 году королева-мать умерла, я не тотчас же бросился осуществлять его, поскольку в тот момент у меня были другие приоритеты и обязательства. Но в конце 2005 года мне поставили диагноз: прогрессирующая опасная форма рака (горла). Само собой, этот рождественский подарок не слишком порадовал меня, но после трех-четырехдневного приступа жалости к себе я понял, что скорбь мне совсем не подходит. Она снижает иммунитет, а иммунная система - один из лучших друзей человека. Пытаясь не зацикливаться на своем горе, я погрузился в творчество и подумал: "Ну, Дэвид, если ты не займешься историей Берти сейчас, когда вообще ты намерен ею заняться?" (Шесть лет спустя у меня ремиссия, и, назло врагам, сейчас я в отличной форме.)

Доказательства пришли странным образом. У меня есть пожилой и довольно эксцентричный дядя Дэвид, который тоже страдал от заикания. Он живет в небольшой квартире в Сент-Джонс Вуде, на северо-западе Лондона.
В начале работы над проектом, когда я только раздувал пары, он позволил мне, в целях экономии, пожить у него. Он прочитал сценарий и ознакомился с моими материалами.

Однажды дядя Дэвид сказал:

- Этот твой парень, он же австралиец?

- Да, вы правильно поняли, он был австралийцем.

- Парня звали Лог, не так ли?

- Да, дядя, именно так.

- Так и думал. Встречался с мерзавцем долгое время.

- Что? - сказать, что я остолбенел, значило ничего не сказать.

- Твой дед, мой отец, хотел, чтобы у меня был логопед короля.

- И что это были за сеансы? - взволнованно спросил я.

- Полная чушь, - рявкнул он. - Единственное, что он хотел, это говорить про Австралию и свое детство, про своих родителей и заставлял меня рассказывать о моем детстве и родителях. Пустая трата времени.

"Секундочку, - отметил я, - он не мог быть так плох".

- Дядя, вы больше не заикаетесь.

- Я вроде бы вырос, нет?

Итак, теперь я знал, что Лог использовал механические упражнения в комбинации с терапией и дружеским общением. Зная методы и имея множество сведений о короле, я смог представить, о чем они говорили. Я приступил к решению задачи со всей ответственностью, надеясь сделать все верно с помощью вооруженного информацией воображения.

За пару месяцев я написал первый вариант сценария. Я не был доволен результатом и показал его своей жене. Она сказала, что в сценарии есть довольно много милых сцен (очень дипломатично), но меня "совратил кинематографический подход". Хм.
Она предложила мне написать пьесу, просто чтобы поупражняться. Это помогло бы сфокусировать идею на взаимоотношениях. В конце концов, TKS - это два человека в кабинете врача, и если я смогу выставить этот опорный шест правильно, остальное повиснет на нем, как рождественские украшения.

Я написал пьесу за два месяца и, закончив ее, решил, что она не так уж плоха. Я начинал как драматург, но не писал для театра долгие годы. Я отправил пьесу друзьям, которые работали на Вест Энде и Бродвее. Они были в восторге.
Затем я послал ее отличному драматургу, Тому Минтеру, племяннику моего старого друга. Том жил в Лондоне в течение нескольких лет и ставил пьесы в экспериментальных театрах. Он тоже выразил восторг и передал пьесу Джоане Лейн, которая прежде работала на ВВС, помогая снимать особые события в жизни королевской семьи. Умный ход. Это было в 2005-м.
Лейн в свою очередь передала пьесу Гарету Анвину и Саймону Игену из Bedlam Productions, которые ухватились за нее, придя к заключению, что из пьесы можно сделать сценарий. Bedlam объединился с See-Saw Films, чтобы собрать финансирование, а я вернулся в Лондон с намерением еще раз переписать пьесу в сценарий - мы все хотели сделать ее очень английской.
Этот поход занял менее трех недель. С самого начала я хотел, чтобы Лога играл Джеффри Раш. Я даже пытался связаться с его австралийским агентом, но получил прохладное пожатие плечами.
Затем однажды Джоан Лейн объявила, что у нее работает ассистент из Мельбурна, которая отправляется домой на Рождество и живет в двух кварталах от дома Раша. Она подсунет синопсис TKS под его входную дверь. Мне совсем не понравилось это предложение. Как вульгарно. Я не мог позволить, чтобы такие глупости делались от моего имени.

- Прости, дорогой, - сказала Лейн. - Все уже сделано. Двадцать четыре часа спустя мы получили очень сдержанное сообщение от австралийского агента Джеффри, в котором сообщалось, что мистер Раш заинтересовался материалом и просит прислать сценарий.

Шесть месяцев спустя я приехал в Новую Зеландию навестить своего сына, Марка и помучить форель (или еще для чего-то). Я находился в отдаленной местности, куда можно было добраться лишь на лодке. Шесть суток продолжался ливень, и в конце концов промокло всё - и палатка, и мой спальный мешок. Я проснулся в два часа ночи и заметил, что мобильник высветил текстовое сообщение: "Рашу очень нравится TKS. Не будет играть в пьесе, но согласен в фильме". Единственное, что я мог сделать, чтобы отпраздновать это событие, попрыгать в мокром спальном мешке, издавая хлюпающие звуки.

Прежде чем продюсеры включились в работу над проектом, Лейн организовала одноразовое чтение пьесы в Pleasance Theatre в Ислингтоне в Северном Лондоне и пригласила родителей режиссера Тома Хупера.
Они подошли ко мне и спросили, можно ли передать пьесу их сыну, который в тот момент занимался постановкой мини-сериала Джон Адамс. Почему нет? - сказал я.
Я поступил так потому, что всегда предостерегаю своих коллег-писателей от соперничества - это прямой путь к концу карьеры. Я только что закончил исправленную версию сценария. Мои продюсеры еще не видели ее, но я знал, что если сначала отправлю сценарий им, спросив, что они думают о том, чтобы показать его Хуперу, то опоздаю к отплытию корабля.

Поэтому я и отдал сценарий Хуперу. В действительности я отправил его в отель Шато Мармонт вместе с большой коробкой лакричного ассорти, чтобы он мог полакомиться, читая.
Том явился к моей двери на следующий день, размахивая сценарием и провозглашая, что это лучшая вещь из всех, какие он когда-либо получал (возможно, он имел в виду лакричное ассорти), и что он не заснет сегодня, если мы завтра же не начнем снимать фильм. Я пытался напомнить ему об этом после множества переделок.
К счастью, продюсеры разрешили все финансовые проблемы, и меня не изгнали из команды с позором.

И последняя деталь пазла - Колин Ферт, агент которого услышал о проекте. Что за дар! И продюсеры, и Том считали, что Ферт идеально подходит для этой роли, и вскоре я последовал в Лондон, чтобы лично встретиться с ним. Что за восторг видеть, как в первый же день съемок Колин шлифует каждую сцену.

Есть в фильме эпизод, особенно близкий моему сердцу. Это ключевой момент, хотя, к сожалению именно благодаря ему фильм получил скандальный рейтинг R (такой же, как "Пила в 3D") в Америке и 15, позже сниженный до 12А, в Британии. Сцена вызвала полемику, поскольку король ругается и произносит весьма скверное F-слово.
Это слово произносится не для того, чтобы вызвать шок или лишний интерес. Оно - важный аспект речевой терапии, который я испробовал на собственном опыте, и все логопеды, с которыми я беседовал, считают его вполне обоснованным.

Мне было 16 лет, и мой дефект речи не становился меньше. Мне сказали, что если заикание не пройдет к концу периода полового созревания, шанс избавиться от него катастрофически уменьшится. Это еще одна причина, чтобы считать Берти мужественным человеком. Ведь он все еще заикался в свои 20, 30 и 40. Для преодоления этого требуется отвага.
Итак, в свои 16 я был очень зол. Мои гормоны зашкаливали, а я не мог пригласить девушку. Даже если бы она согласилась пойти со мной, какой в том был толк? Я не мог с ней разговаривать. Было ли это справедливо? Я - хороший парень, который никому ничего не сделал плохого. Почему это ужасное бремя возложено на меня? Я человеческое существо и имею право быть услышанным.
Это вызывало внутренний переворот. Я выругался. Заикание начало уменьшаться. Две недели спустя я попал на прослушивание для школьной пьесы. Я даже получил роль - маленькую роль в Андрокл и Лев Бернарда Шоу. Я был христианином, съеденным львом, но не заикался, умирая. Я убежден, что у Берти должен был быть такой момент. Как еще он мог справиться? Именно поэтому грубое слово присутствует в фильме.

Что касается событий, происходящих за пределами кабинете врача, я пытался следовать исторической правде настолько, насколько мог. Сценарий прочесал эскадрон известных британских историков, и они нашли очень мало нестыковок. Очевидно, существует некая театральная свобода, особенно в тесных временнЫх рамках: люди, даже короли, не всегда имеют достаточно такта, чтобы прожить свои жизни за положенные три акта спектакля. Но я пытался сделать все, чтобы приблизиться к правде, по крайней мере, к внутренней правде.

Но зачем было рассказывать эту историю? Она стара и давно забыта. Всего один процент населения заикается. Это страдальческий жребий. Жизнь в молчании. Горький жребий эмоциональной боли и негодования. Если фильм даст надежду этим людям и понимание их страданий, я буду очень рад.

TKS, тем не менее, фильм не только о речевых проблемах. Это фильм о дружбе. Мужской дружбе. Я говорю о наставничестве и поддержке, и о важности юмора. Мы опасно теряем подобные глубокие и очень важные взаимоотношения.
Берти знал, что такое долг. Эдуард VIII, чье отречение привело Берти на трон, нет. Роман Эдуарда и Уоллис Симпсонс совсем не та великая история любви, каковой ее преподносят, - это история великого эгоизма.
"Женщина, которую он любил", была не только дважды разведена, но и симпатизировала нацистам, а он хотел сделать ее королевой Уоллис.
Он желал стать почитаемым королем, но при этом делать то, что ему нравилось, а не то, что хорошо для народа - сплотить его перед надвигающимся ужасом мировой войны.

Берти никогда не думал, что станет королем. Он не хотел быть им, его не готовили к этому. С его заиканием разве он подходил для такой роли? Но когда ему пришлось взойти на трон, он выполнил свою работу. И сделал ее очень хорошо. Не удивительно, что он известен как Хороший король Георг. Не удивительно, что Уинстон Черчилль написал фразу, выбитую на кресте ордена Виктории* - For Valour - За отвагу - на карточке к венку королю от Парламента. Я надеюсь, люди согласятся со мной: эта история стоит того, чтобы о ней знали.

Фильм вышел на экраны 7 января 2011 годк. Гонорар за эту статью Дэвид Сайдлер перечислил в Центр поддержки детей с заиканием Майкла Пэлина.

** - высшая военная награда в Англии

Подготовка и перевод материалов: Carrie, Romi, Olja, ,
Форум Российского фан-клуба Колина Ферта

Запрещена полная или частичная перепечатка материалов сайта без письменного согласия авторов проекта. Допускается создание ссылки на материалы сайта в виде гипертекста.
Последняя редакция - 12/06/2012
Copyright © 2011 Olja, Romi